В XVI веке Реформация, предлагая народу открыть Библию, пыталась проникнуть во все страны Европы. Некоторые государства с радостью приветствовали ее как желанную небесную вестницу. Там же, где папству удалось воспрепятствовать ее влиянию, возвышенный свет библейской истины с ее облагораживающим влиянием не получил почти никакого распространения. Страну, о которой будет идти речь в этой главе, озарил свет истины, но тьма не отступила перед ним. В течение целых столетий шло противоборство этих двух сил. Наконец восторжествовало зло, и небесная истина была отвергнута. “Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет” (Иоанна 3:19). И этот народ вынужден был пожать плоды того пути, который избрал. Удерживающая сила Духа Божьего была отнята от народа, который отверг дар Его благодати. Бог допустил, чтобы зло созрело, и весь мир увидел последствия своевольного отвержения света.
Война против Библии во Франции, длившаяся на протяжении целых столетий, достигла наивысшей точки во время революции. Такой страшный взрыв явился неизбежным следствием подавления Римом Священного Писания (см. Приложение). Эта война — одна из самых ярких иллюстраций папской политики, показывающая те результаты, к которым вело на протяжении более чем тысячи лет все учение римской церкви.
Подавление Священного Писания в период папского владычества было предсказано пророками, и Иоанн в Книге Откровение также говорит об ужасных последствиях господства “человека греха”, особенно сильно сказавшихся на Франции.
Ангел Господень предрек: “…они будут попирать святый город сорок два месяца. И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище… И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят… И живущие на земле будут радоваться сему и веселиться, и пошлют дары друг другу, потому что два пророка сии мучили живущих на земле. Но после трех дней с половиною вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них” (Откровение 11:2—11).
Вышеупомянутые отрезки времени — “сорок два месяца” и “тысяча двести шестьдесят дней” — представляют один и тот же период, в течение которого Церкви Христа предстояло страдать под гнетом Рима. 1260 лет папского владычества начались в 538 году и закончились в 1798 году, когда французская армия вошла в Рим и взяла в плен папу, который потом умер в изгнании. Хотя вскоре избрали нового папу, все же с тех пор папская иерархия никогда больше не достигала прежней власти и силы.
Преследование Церкви не длилось беспрерывно в течение всех 1260 лет. Господь, по милости к Своему народу, сократил время огненного испытания. Относительно “великой скорби”, ожидающей Церковь, Спаситель сказал: “И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни” (Матфея 24:22). Влияние Реформации привело к тому, что преследования прекратились задолго до 1798 года.
Относительно двух свидетелей пророк говорит далее: “Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли”. “Слово Твое, — вторит ему псалмопевец, — светильник ноге моей и свет стезе моей” (Откровение 11:4; Псалтирь 118:105). Эти два свидетеля символизируют собой Ветхий и Новый Заветы. Оба в одинаковой степени свидетельствуют о происхождении и вечности Закона Божьего, а также и о плане спасения. Прообразы, жертвы и пророчества Ветхого Завета указывают на грядущего Спасителя. Евангелие и послания Нового Завета говорят о Спасителе, Который пришел именно так, как об этом было предсказано в прообразах и пророчествах.
“И они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище”. Большую часть этого времени свидетели Божьи оставались в безвестности. Папство делало все возможное, чтобы скрыть от народа слова истины, и посылало ему лжесвидетелей, противоречащих свидетельствам Библии (см. Приложение). Когда Библия была запрещена религиозной и светской властью, когда ее свидетельства искажались, когда люди и бесы делали все, чтобы отвратить от нее умы людей; когда тех, кто осмеливался возвещать ее священные истины, преследовали, предавали, мучили, заживо хоронили в подземельях, казнили или вынуждали искать убежища в неприступных горах, ущельях, пещерах, — тогда верные свидетели “пророчествовали …во вретище”. Несмотря на гонения, они свидетельствовали в течение всех 1260 лет. В самые мрачные времена находились верные люди, которые любили Слово Божье и ревновали о славе Божьей. Этим преданным слугам была дана мудрость, сила и власть возвещать Его истину в течение всего этого времени.
“И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту” (Откровение 11:5). Люди не могут безнаказанно попирать Слово Божье. Смысл этого страшного предостережения изложен в последней главе Откровения: “И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей” (Откровение 22:18,19).
Такие предостережения посылал Господь людям, чтобы уберечь их от попыток изменить то, что Он открывает или повелевает. Эти торжественные предостережения относятся ко всем, кто благодаря своему положению подает людям пример пренебрежительного отношения к Закону Божьему. Они должны внушить страх и трепет тем, кто беспечно считает несущественным повиновение Закону Божьему. Те, кто ставит свое личное мнение выше Божественных откровений, кто извращает ясный смысл Писания ради своих удобств или же для того, чтобы приноровиться к миру, берут на себя страшную ответственность. Писаное Слово, Закон Божий являются мерилом характера каждого человека; все, кто не соответствует этому совершенному образцу, будут осуждены.
“И когда кончат они свидетельство свое…” Период времени, в течение которого два свидетеля должны были пророчествовать, облеченные во вретище, закончился в 1798 году. Когда их работа во мраке безвестности подойдет к концу, с ними должна будет начать войну власть, изображенная “зверем, выходящим из бездны”. Во многих странах Европы руководители церкви и государства в течение целых веков находились во власти сатаны, который действовал через папство. Но здесь мы видим новое проявление сатанинской силы.
Политика Рима была направлена на то, чтобы под маской благоговейного отношения к Библии держать ее под замком неизвестного народу языка и таким путем скрывать от людей. И во время правления Рима свидетели пророчествовали “во вретище”. Но должна была появиться другая власть — “зверь, выходящий из бездны” — и объявить открытую войну Слову Божьему.
“Великий город”, на улицах которого убиты эти свидетели и где лежат их мертвые тела, в духовном смысле называется Египтом. Среди всех народов, представленных в Библии, Египет наиболее дерзко отрицал существование живого Бога, сопротивляясь Его повелениям. Ни один монарх не осмелился столь открыто и своевольно восстать против авторитета Неба, как это сделал правитель Египта. Когда Моисей во имя Господа сообщил фараону торжественную весть, этот гордый монарх ответил: “Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля? я не знаю Господа, и Израиля не отпущу” (Исход 5:2). Это атеизм. И народ, который символизирует Египет, точно так же должен был отвергнуть требования живого Бога и проявить тот же дух неверия и вызывающего неповиновения. “Великий город” также сравнивается “духовно” с Содомом. Порочность Содома, нарушавшего Закон Божий, проявилась с особенной силой в узаконенном разврате. Этот грех должен был стать характерной чертой народа, в судьбе которого исполнилось это пророчество Писания.
По словам пророка, незадолго до 1798 года появится некая власть сатанинского происхождения и характера и поведет войну против Библии. И страну, где смолкнут голоса этих двух свидетелей Божьих, захлестнет атеизм фараона и развращенность Содома.
Это пророчество с поразительной точностью исполнилось в истории Франции. Во время революции 1793 года “мир впервые услыхал о том, что люди, рожденные и воспитанные в цивилизованном обществе, считающие себя вправе управлять одним из наиболее утонченных народов Европы, единодушно отреклись от самой возвышенной истины, которая когда-либо была дана человеку, и единогласно отказались от веры в Бога и служения Ему” (В. Скотт, “Жизнь Наполеона”, том 1, глава 17). “Франция — единственная страна в мире, которая, согласно достоверным источникам, открыто восстала против Творца Вселенной. Хотя в Англии, Германии, Испании и в других странах было и есть множество неверующих и богохульников, Франция — единственное в мировой истории государство, которое специальным указом своего законодательного собрания объявило о том, что Бога нет, после чего все население столицы и подавляющее большинство людей во всей стране пели и танцевали, радуясь этому решению” (Журнал Блэквуда, ноябрь 1870 г.).
Отличительные особенности Содома в полной мере проявились во Франции. Во время революции там господствовал тот же низменный разврат, который в свое время явился причиной гибели этого города. Историк описывает атеизм и безнравственность Франции в полном соответствии с пророчеством: “В тесной связи с законами относительно религии появилось и новое положение о брачном союзе. Самые священные узы на земле, являющиеся залогом прочности общества, сводились к простому гражданскому договору временного характера, который расторгался без каких-либо препятствий при малейшем желании супругов… Если бы демоны задались целью изобрести самый действенный способ, чтобы уничтожить все священное, благородное и вечное в семье и иметь гарантию, что посеянное ими зло будет неизменно передаваться из поколения в поколение, то и они не могли бы придумать что-либо более изощренное… Актриса Софи Арно, известная своим остроумием, описала гражданский брак как ‘таинство прелюбодеяния’” (Скотт, том 1, глава 17).
“Где и Господь наш распят”. Во Франции исполнилась и эта часть пророчества. Ни одна страна не проявила столько вражды ко Христу, как эта. Ни в одной стране истина не подвергалась такому жестокому гонению, как там. Франция распяла Христа в лице Его учеников, которых она преследовала с беспримерной жестокостью.
Столетиями лилась кровь праведников. В то время как вальденсы отдавали свою жизнь в горах Пьемонта “за Слово Божье и свидетельство Иисуса Христа”, их братья, французские альбигойцы, несли подобное свидетельство. Во дни Реформации ее приверженцы расставались с жизнью в ужасных пытках и муках. Король и придворные, знатные женщины и утонченные девицы, гордость и цвет нации наслаждались предсмертными страданиями свидетелей Иисуса. Отважные гугеноты, сражаясь за самые священные права человека, проливали кровь в ожесточенных битвах. Протестанты были объявлены вне закона; за их головы назначалась определенная цена, на них охотились, как на диких зверей.
“Церковь в пустыне”, немногочисленные потомки древних христиан, которые нашли себе убежище в горах на юге страны и сумели сохранить веру своих отцов, все еще оставались во Франции в XVIII веке. Если они осмеливались иногда собраться ночью где-либо в горном ущелье или другом неприступном месте, охотившиеся за ними драгуны выслеживали их, ловили, и они становились пожизненными каторжниками на галерах. Лучших, благороднейших и образованнейших сыновей и дочерей Франции подвергали ужасным пыткам и заковывали в цепи вместе с ворами и убийцами. (Уайли, книга 22, глава 6). Кое-кто удостаивался более счастливой участи: их, беззащитных и беспомощных, хладнокровно убивали, когда они молились, стоя на коленях. Сотни стариков, беззащитных женщин и невинных детей были убиты во время богослужений. И часто, пробираясь сквозь горные ущелья и леса, где они обычно собирались, через каждые четыре шага можно было увидеть “трупы убитых и подвешенных на деревьях людей”. Страна, опустошенная мечом, секирой, кострами, на которых сжигались “еретики”, “была превращена в огромную пустыню”. И “эти зверства… совершались не в период мрака и невежества, но в блестящую эпоху Людовика XIV, во время расцвета науки и литературы, во времена, когда духовенство двора и столицы состояло из образованных и красноречивых мужей, способствовавших развитию таких добродетелей, как кротость и благотворительность” (Там же, книга 22, глава 7).
Тягчайшим преступлением, самым страшным из всех совершенных в те мрачные столетия зверств стала резня в ночь св. Варфоломея. Мир и сегодня с содроганием вспоминает об этом трусливом и жестоком нападении. Король Франции, уступая требованию римских священников и прелатов, дал согласие на изуверское истребление инаковерующих. Колокольный полночный звон стал сигналом к началу резни. Тысячи протестантов мирно спали в своих домах, полагая, что находятся под покровительством короля. Их без предупреждения выволакивали на улицу и хладнокровно убивали.
Подобно тому как Христос незримо указывал путь Своему народу, освобождая его из египетского рабства, так и сатана незримо руководил своими подручными, когда они умножали число невинных жертв. Резня в Париже продолжалась целую неделю, причем первые три дня отличались особой, непостижимой свирепостью. Кровопролитие не ограничилось стенами Парижа, особым указом короля избиение протестантов происходило во всех провинциях и городах. Ни возраст, ни пол не имели никакого значения. И невинного младенца, и убеленного сединами старца постигала одинаковая участь. Знатный и простолюдин, старый и юный, мать и дитя гибли вместе. В течение двух месяцев продолжалась эта резня во всей Франции. Было уничтожено 70 тысяч человек — цвет нации.
“Когда Рим узнал об этой резне, радости духовенства не было предела. Вестнику, прибывшему с этим сообщением, кардинал Лоранский вручил награду в тысячу крон, пушка св. Анжело громовыми залпами приветствовала это событие. На каждой колокольне звонили колокола; костры превратили ночь в день; Григорий XIII в сопровождении кардиналов и других духовных сановников посетил собор св. Людовика, где кардинал Лоранский пел: ‘Тебе, Господи…’ Для увековечивания этого побоища отчеканили медаль, и в Ватикане до сих пор еще хранятся три византийские фрески, на которых изображены нападение на адмирала-гугенота, король, обсуждающий со своими советниками предстоящую резню, и сама резня. Григорий послал ‘Золотую Розу’, а спустя четыре месяца после резни… он с удовольствием слушал проповедь французского священника… который говорил о ‘том дне, исполненном счастья и радости, когда святейший отец, получив столь отрадные вести, торжественно направился в собор, чтобы возблагодарить Бога и святого Людовика’” (Генри Уайт, “Резня в ночь св. Варфоломея”, глава 14, § 34).
Тот же дух, который был вдохновителем Варфоломеевской ночи, стал побудительной силой революции. Иисус Христос был объявлен обманщиком, и лозунгом французских безбожников стали слова: “Свергнем негодяя” (имелся в виду Христос). Дерзкое богохульство и отвратительное нечестие шли рука об руку; и самые низкие люди, самые отъявленные подонки и распутники были высоко превознесены. И при всем этом наивысшие почести оказывались сатане, в то время как Христос — воплощение истины, чистоты и бескорыстной любви — был распят.
“Зверь, выходящий из бездны, сразится с ними и победит их, и убьет их”. Безбожная власть, установившаяся во Франции во время революции и господства террора, повела против Бога и Его Святого Слова такую войну, какой мир еще не видел. Национальное собрание отменило поклонение Богу. Библии собрали и публично сожгли с самыми язвительными насмешками и издевательствами. Закон Божий был попран. Упразднили и библейские установления. Еженедельный день отдыха был отменен, и вместо него каждый десятый день посвящался богохульству и пиршествам. Крещение и причастие были запрещены. На кладбищах появились плакаты, объявлявшие смерть вечным сном.
Распространилось мнение, что страх Божий — это начало безумия, а не мудрости. Всякое религиозное служение было запрещено, кроме служения свободе и стране. “Епископ Парижа был вынужден играть главную роль в самом низком и скандальном фарсе, который когда-либо разыгрывался от имени целой нации.… Его привели на собрание конвента и заставили заявить перед всеми, что религия, служителем которой он был столько лет, не имеет никакого основания ни в истории, ни в священной истине, что это всего лишь обман священников. Самым торжественным и определенным образом он отрекся от Бога, на служение Которому был посвящен, заявил, что Его нет, и впредь обязался служить свободе, равенству, добру и нравственности. Затем он сложил на стол свое епископское облачение, после чего председатель конвента по-братски обнял его. Примеру этого прелата последовало еще несколько священников-отступников” (Скотт, том 1, глава 17).
“И живущие на земле будут радоваться сему и веселиться и пошлют дары друг другу, потому что два пророка сии мучили живущих на земле”. Безбожная Франция заставила умолкнуть обличающие голоса двух свидетелей Божьих. Слово истины лежало мертвым на ее улицах, и все, ненавидящие ограничения и требования Закона Божьего, ликовали. Люди открыто бросали вызов Небесному Царю. Подобно грешникам древности, они кричали: “Как узнает Бог? и есть ли ведение у Вышнего?” (Псалтирь 72:11).
С богохульной дерзостью, какую трудно даже представить себе, один из жрецов нового порядка сказал: “Бог! Если Ты существуешь, отомсти за Свое поносимое имя. Я бросаю Тебе вызов! Ты молчишь, Ты не осмеливаешься ответить громовым раскатом? Кто же после этого поверит в Твое существование?” (Лакретель, “История”, том 11, стр.309 в “Истории Европы” сэра Арчибальда Алисона, том 1, глава 10). Разве это не отголосок требования фараона: “Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его?.. я не знаю Господа”.
“Сказал безумец в сердце своем: ‘нет Бога’”. И Господь говорит относительно хулителей истины: “Их безумие обнаружится пред всеми” (Псалтирь 13:1; 2.Тимофею 3:9). Прошло совсем немного времени после того, как Франция отказалась служить живому Богу, “высокому и превознесенному, живущему вовек”, и страна в скором времени докатилась до самого низкопробного идолослужения, поклоняясь богине Разума в лице некой распутной женщины. И все это совершали наивысшие круги светской и законодательной власти перед депутатами Ассамблеи! Историк говорит: “Одна из церемоний того сумасшедшего времени остается непревзойденной по своей нелепости в сочетании с нечестием. Двери конвента распахнулись перед торжественной процессией: члены муниципалитета шли в сопровождении музыкантов, распевая гимн во славу свободы. В центре собравшихся была женщина, закутанная в покрывало, — символ их будущего поклонения, которую они называли богиней Разума. Ее подвели к членам конвента, с большой торжественностью сняли с нее покрывало и усадили по правую руку от председателя — все без труда узнали в ней танцовщицу из оперетты… И этой особе, которая как нельзя лучше изображала тот разум, которому они поклонялись, национальный конвент Франции публично воздавал почести.
Этот нечестивый и смехотворный маскарад не был случайностью; коронацию богини Разума проводили по всей стране, где только жители желали показать, что и они уже достигли всех высот революции” (Скотт, том 1, глава 17).
Оратор, призывавший поклоняться разуму, сказал: “Законодатели! Фанатизм уступил место здравому смыслу; его затуманенный взор не мог бы вынести такого яркого света. Сегодня множество людей собралось под этими готическими сводами, где впервые звучит истина. Здесь Франция совершает единственно истинное служение — служение Свободе и Разуму. Здесь мы выражаем наши надежды на силу оружия республики. Здесь мы оставляем неодушевленных идолов ради Разума, ради этого живого образа, совершенного произведения природы” (Тирс, “История французской революции”, том 2, стр.370,371).
Когда богиню Разума привели в конвент, главный распорядитель взял ее за руку и, обращаясь к собранию, сказал: “Смертные! Перестаньте трепетать перед бессильными громами Бога, которыми пугали вас. С этого момента нет у вас никакого божества, кроме Разума. Я представляю вам его благороднейший и чистейший образец; если вам нужны кумиры, приносите жертвы только подобным этому. Падите перед августейшим сенатом свободы. О, покрывало Разума!”
“После этого богиня, обнявшись с председателем, села в великолепно украшенный экипаж и в сопровождении огромнейшей толпы направилась в Нотрдамский собор, чтобы занять место божества. И там, на высоком алтаре, она принимала знаки поклонения от всех присутствующих” (Алисон, “История Европы”, том 1, глава 10).
9 июня 2022 12:23